О детстве святителя сохранилось мало свидетельств. Известно, что родился он в декабре 1651 года в Нежине в семье благочестивых жителей известного дворянского малороссийского рода. В истории России Максимовичи оставили заметный след ревностным служением на благо Отчизне и государю. Но не только на службе земному царю прославились они. В святительском сане причислен к лику святых Русской Православной Церкви Иоанн, митрополит Тобольский и всея Сибири. Епископ Шанхайский и Сан-Францисский Иоанн, получивший имя в честь своего знаменитого предка, также предстоял престолу Божию.Родители Иоанна были людьми не бедными и щедро жертвовали свои средства на возведение и благоукрашение храмов. Своему сыну они старались дать лучшее по тому времени образование. Дома он воспитывался в духе благочестия, послушания и любви к Слову Божию, поэтому, продолжая образование в Киевской коллегии (позднее ставшей академией), Иоанн выделялся из всех своими способностями, причем настолько, что по окончании коллегии был оставлен в ней в должности преподавателя.
Домашнее воспитание, учеба в коллегии, постоянное общение с монахами питало его душу стремлением служить Богу в Ангельском чине инока, и в 1676 году в Киево-Печерской Лавре он был пострижен с именем Иоанн. Последующее рукоположение молодого, блестяще образованного постриженика в иеродиакона, а затем в иеромонаха произошло очень быстро. Недолго подвизался он в Лавре, иные стези готовил ему Господь.
В 70-е годы XVII-го столетия Россия воевала с Турцией, и к 1677 году пламя войны бушевало на территории Малороссии. Успех сопутствовал турецким войскам, захватившим часть южных земель, крупный по тем временам город Чигирин. Оказавшись перед опасностью нападения турецких полчищ на Киев, гетман решился направить посольство к царю Феодору Алексеевичу с просьбой о помощи. В составе посольства был молодой иеромонах Иоанн (настолько велик был в Лавре авторитет двадцатипятилетнего иеромонаха!) Помимо просьб о помощи военной, Лаврские монахи просили в случае нападения турок на Киев дать им возможность укрыться в другом монастыре. Царь и войско послал, и Брянский Свенский Успенский монастырь предоставил, повелев отцу Иоанну быть в нем архимандритом.
Документальных свидетельств о жизни архимандрита Иоанна до 1635 года не сохранилось. Появляются они лишь в связи возложением на него настоятельства Елецким монастырем, который передал ему святитель Феодосий Углицкий, предчувствовавший свою близкую кончину.
По успении святителя Феодосия в архиерейских покоях собралась Рада из числа уполномоченных Киевского митрополита, малороссийского гетмана, войска и мещанства для выбора преемника усопшему, и единогласно был избран архимандрит Иоанн (Максимович). Хиротония Иоанна во епископа Черниговского была совершена в Москве 10 января 1697 года.
Управление епархией открыло перед владыкой Иоанном новые возможности. Сам ученый-богослов и плодовитый писатель (им написано около двенадцати книг), он был покровителем просвещения в своей епархии. Им была основана в Чернигове Славяно-латинская школа, дававшая образование детям не только духовенства, но и дворян, мещан и казаков. Его же властью во всех церквах Черниговской епархии были заведены синодики для занесения в них имен благотворителей.
Нести на своих плечах ношу архипастырских трудов помогало Иоанну молитвенное заступничество его предшественника, святого Феодосия Углицкого. Известен случай исцеления владыки Иоанна молитвами почившего святителя.
Архиепископ Иоанн был тяжело болен и в молитвах призывал на помощь святого Феодосия, будучи уверен, что тот угодил Богу своей праведной жизнью. Святый Феодосий явился собрату и сказал ему: «Не скорби, брат. Господь услышал молитвы твои, и ты будешь здрав. Вставай с одра и готовься служить Божественную литургию. Это тебе знамение». Очнувшись после видения, святитель послал сказать наместнику, что будет на следующий день служить. Зная его положение, слова эти сочли бредом больного. Каково же было изумление всех, когда на следующий день архиепископ, уже здоровый, совершал литургию. После этого чуда Иоанн приказал открыть пещеру, где покоились бренные останки святого Феодосия, повесил там большой его портрет, к которому сам же составил и надпись («похвалу») в стихах. С того момента от мощей святителя Феодосия стали подаваться всем с верой притекающим исцеления, а имя святого, глубоко чтимого черниговской паствой за его праведную жизнь, близость к престолу Божию, навсегда переплелось с имением святителя Иоанна, блаженнейшего его друга. С великой скорбью поэтому черниговская паства переживала весть о том, что их любимый святитель Иоанн назначается митрополитом Тобольским и всея Сибири.
Существует предание, что это назначение произошло не без участия известного князя Меньшикова, задетого независимым поведением святителя при освящении церкви в одном из княжеских имений в Черниговской епархии. Меньшиков собирался сам назначить день освящения, о чем и сообщил владыке через посланного с этой целью управляющего. Архиепископ на это заметил, что назначить дело его, а не князя, и сам установил время освящения церкви. Кроме того, по всегдашнему своему обычаю он отказался от угощения, предложенного после церковного торжества. Все это оскорбило князя.
Позднее, когда владыке стало известно о новом назначении, ему была открыта судьба его «доброжелателя». «Да, далеко мне ехать, – сказал он, – но князь будет еще далее меня». И действительно, Меньшиков окончил жизнь в дальней ссылке в Березове.
11 августа 1711 года преосвященный Иоанн прибыл к новому месту служения, в столицу Сибирского края город Тобольск. Само вступление владыки в город было обставлено с подобающей торжественностью. Митрополит Иоанн прибыл в Тобольск на двух плотах и остановился против Знаменского монастыря. На следующий день под звон колоколов он вступил на набережную города, встреченный городским духовенством, светскими властями и горожанами. Вскоре по приезде владыки стали говорить о нем как о великом постнике, о том, что в личной жизни он тих, скромен, сострадателен. Обладая большой работоспособностью, святитель никогда не был праздным, всегда или читал, или учил, или размышлял. Более всего любил он молитву. Запершись у себя в келлии, он долго-долго коленопреклоненно молился, часто до утра.
Добро он любил делать тайно и через доверенных лиц посылал деньги и разные вещи сиротам, в богадельни (при нем их в городе было более двадцати), в дома бедных. Потихоньку, переодетый, подходил он к окнам домов нуждающихся, стучал, произносил: «Примите во имя Иисуса Христа», – и поспешно отходил. Особенно болело его сердце за бедных духовного звания.
Там, где были горе и нужда, появлялся владыка, туда его тянуло всей душой. Он любил ходить в тюрьмы, которых много было в Тобольске, и утешал, учил, радовал гостинцами заключенных.
Этот человек глубоко воспринял евангельское слово: «Когда делаешь пир – не зови соседей богатых, которые могут воздать тебе тем же, но зови слабых, угнетенных, больных». Так он и поступал всегда, в гости никогда не ездил: за все время служения в Тобольске лишь один раз обедал у губернатора, и то по его усиленной просьбе. Однако в праздничные дни после литургии он приглашал к себе почетных горожан. Угощение его всегда было очень скромным, и подлинным украшением таких трапез были беседы святителя, обладавшего замечательным даром слова. О проповедях его за богослужением всегда отзывались только в превосходной степени.
Всегдашний друг просвещения, митрополит Иоанн горячо заботился о созданной его предшественником Тобольской славяно-латинской школе и, выписывая из Киева и Чернигова для школы знающих наставников, часто употреблял свои доходы. Своим ревностным попечением об умножении образованного духовенства в Сибири он дополнил апостольские стремления неутомимого митрополита Филофея.
Был он не только богословом, но и стихотворцем, обогатил духовенство и паству многими назидательными сочинениями и тем вооружил православные умы для деятельного и разумного распространения просвещения. Его перу принадлежит удивительный по богатству духовного опыта «Илиотропион, или Сообразование человеческой воли с Божественною волею», изданный в пяти книгах, «Феатрон поучительный царем, князем и владыкам», – об обязанностях властей. Наконец, вся его благоговейная душа отразилась в сочинении «Богородице Дево» и в книге «Богомыслие в пользу правоверных».
Продолжая просветительскую, миссионерскую деятельность в Сибири, святитель путешествовал по краю, отыскивал способных к миссионерству священников, заботился об открытии новых храмов.
Так во славу Божию и работал Иоанн до самой своей блаженной кончины, приобретая все более любовь своих духовных детей, которые и при жизни владыки считали его прозорливым, молитвенником дерзновенным. Его блаженная кончина оставила глубокий след в сознании народа, видевшего в нем угодника Божия.
Заранее чувствуя близость смерти, митрополит стал к ней готовиться: исповедовался и причастился. 9 июня 1715 года он в последний раз служил литургию и в этот день в своих покоях дал обед для городского духовенства и нищих. Гостям своим за столом он прислуживал сам. После трапезы, простившись со всеми, он ушел во внутренние комнаты своих апартаментов и заперся в них.
Утром 10 июня, когда пришло время звонить к утрене, за благословением ко внутренним комнатам подошел чередной; на осторожный стук в дверь ответа не последовало. У закрытых дверей собралось духовенство, приехал губернатор и, предчувствуя недоброе, приказал взломать двери. Митрополит, уже почивший, стоял на коленях. Вступившим в комнаты открылась картина блаженной смерти святителя Иоанна.
Смерть владыки Иоанна провидел находившийся в тот день далеко от Тобольска, в Кондинском крае, его предшественник и преемник митрополит Филофей. Он сказал своим спутникам: «Брат наш Иоанн успе. Прейдем отсюда».
Убедился народ в святости своего митрополита и тогда, когда тело его, не будучи предано земле (пришлось долго ждать возвращения из миссионерской поездки святителя Филофея), долго оставалось нетленным. Не сразу бренные останки святителя оказались в месте, где им предстояло ожидать всеобщего воскресения. Первоначально они находились в Успенском соборе, в приделе Антония и Феодосия Киево-Печерских. Через двадцать шесть лет, после перестроек, могила его оказалась под открытым небом, что очень беспокоило почитателей его памяти, да и сам владыка Иоанн выказывал недовольство, являясь Тобольским архиереям. Тогда над его могилой был сооружен придельный храм во имя Ангела святителя Иоанна Златоуста. В 1826 году архиепископ Тобольский Евгений (Казанцев) писал: «Митрополиту Иоанну (Максимовичу) здесь такая велика вера, что многие носятся чудеса, и что даже самый сей придел построен в честь его будто бы исцелившимся от него». Этим же письмом архиепископ Евгений просил разрешения перенести гроб святителя «в виду плохого состояния придела». Спустившись с духовенством в склеп, архиепископ обнаружил останки святителя покоившимися в совершенно целом гробу; клобук и мантия также оказались нетронутыми временем.
Со дня успения святителя чудеса, истекавшие от его святых мощей, не прекращали радовать всех с верой притекавших и до настоящего времени не прекращаются. Соборным тобольским духовенством записано много случаев благодатной помощи святителя Иоанна. Это побудило произвести освидетельствование его останков. 21 января 1916 года по докладу Святейшего Синода святитель Иоанн был причислен к лику угодников Божиих, а его нетленные останки признаны святыми мощами. Свято чтит земная Церковь святителя Иоанна, молитвенно воспоминая память его вкупе со всем Собором Сибирских святых.
В настоящее время святые мощи митрополита Иоанна почивают в Тобольском соборе в приделе, посвященном его имени. И богомольцы со всей Сибири и из других уголков православной России идут со своими нуждами к раке святителя и получают благодатное утешение по молитвам его.
